Главная » 2010 » Май » 7 » Девчат не сломила – сдружила война…
Девчат не сломила – сдружила война…
10:43
Екатерину Михайловну Шагаеву знают в Кеми многие. Ветеран труда на железнодорожном транспорте, она более 30 лет отработала в вагонном депо, затем много сил и душевной энергии отдала ветеранскому движению, более 20 лет была председателем совета ветеранов этого предприятия. Недавно Е.М. Шагаевой была вручена медаль «65 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.». Юбилейных наград в честь Победы у Екатерины Михайловны много. Но самой дорогой она считает медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», полученную сразу после войны, в 1946 году, в Магнитогорске. Три военных года работала Е.М. Шагаева на деревообделочном комбинате г. Магнитогорска после окончания ФЗО, три года времени трагического и одновременно самого яркого в ее жизни. А до войны семья Шагаевых переехала в Кемь из Московской области, было это в 1930 году, родители подались на заработки, Кате было всего 5 лет. В первый военный год ей исполнилось 16, позади школа-семилетка. В декабре 1941-го семья была эвакуирована в Курганскую область: мать, Наталья Андреевна, с дочерьми – Катей и Валей. Отца, Михаила Петровича, сначала мобилизовали на фронт, но потом вернули в Кемь – некому было работать на электростанции. Брат Александр был призван в армию, погиб на Ленинградском фронте. Какой страшной была дорога в Сибирь, в эвакуацию, Екатерина Михайловна до сих пор вспоминает с дрожью в голосе. Железнодорожные составы бомбили. Когда начиналась бомбежка, мать прижимала к себе девочек, стремясь прикрыть их своим телом. На всякий случай у каждой на шее был повешен мешочек, в который вшиты документы: у Кати и у мамы – паспорта, у Вали – свидетельство о рождении. В дороге случилось несчастье – заболела младшая сестренка, лежала в бреду, с высокой температурой. Шагаевы очень боялись, что на какой-нибудь станции ее снимут с поезда, как это делали с заболевшими. И уже было принято решение о том, что девочку надо изолировать, но фельдшер со станции по каким-то причинам задержался, и эшелон дальше отправился в путь. Так и добрались до станции назначения, а потом на подводе – в глухую курганскую деревню. Здесь малышка сразу поправилась. Мать работала в колхозе, а шестнадцатилетнюю Катю взяли нянечкой в детский сад. В конце 1942-го на деревню пришла разнарядка – отправить определенное количество девушек и ребят на учебу в ФЗО. Согласны – не согласны, не спрашивали. А с председателя колхоза спрос был строгий. Своих, деревенских, он отпускать, конечно, не хотел, дал «добро» на отправку приезжих, эвакуированных. Так Екатерина оказалась в Магнитогорске, где в ФЗО получила специальность столяра. А с 1943 года она уже работала на Магнитогорском деревообделочном комбинате. «Одеться, обуться было не во что, – рассказывает Екатерина Михайловна. – Все, что привезли девчата из дома, поизносилось. А на комбинате нам выдали белые телогрейки, черные шапки-ушанки, синие штаны. А на ноги – обувь на деревянной подошве, верх – брезентовый, башмаки холодные, большого размера. Сейчас иногда читаешь в газетах, что так одевали заключенных. А ведь мы-то заключенными не были…» На комбинате изготовлялась различная продукция из дерева, мебель. А девушки после ФЗО делали ящики для снарядов, вернее, днища и крышки для этих ящиков. Работа была тяжелая. Таскали доски неподъемные. А чтобы изготовить одну крышку, надо было забить 16 гвоздей, перевернуть и загнуть эти гвозди. Всего 32 удара. Норма за смену – 150 крышек. В первое время все пальцы были перебиты молотком, а молоток к концу 14 часового рабочего дня тяжелее кувалды казался… А не выполнить норму было нельзя – требование военного времени. Когда пришла сноровка, девушки выполняли задание на 200-250 процентов. И сейчас, спустя многие годы, Екатерина Михайловна мастерски управляется с молотком, если надо что-то сделать в квартире или в домике сестры, прекрасно владеет всем столярным инструментом… Поначалу выпускницы ФЗО жили в холодном бараке, добираться до работы надо было 2 часа на трамвае, проезжая через весь город. На сон оставалось чуть-чуть. Потом девчата рискнули, спрятались в цехе, спали на батареях водяного отопления. А мальчишки, те вообще спать укладывались в гробы (и такую продукцию выпускал комбинат), щепочку под крышку положат, чтобы не задохнуться. Так было, пока начальство не узнало, потом из здания стали выгонять – не положено. Хорошо, что переселили потом молодежь в землянки, освободившиеся после заключенных, рядом с комбинатом, главное – в них было тепло. Иногда работать приходилось в ночную смену, ночью разрешался получасовой перерыв на сон. На полу в цехе было много стружки, падали на пол и засыпали как мертвые. Разбудить начальству уставших работников было непросто. Придумывали разные ухищрения. У спавших связывали одежду между собой, пока развязывались и просыпались. А еще пачкали лица краской, легко смывающейся. Когда начинали хохотать друг над другом, просыпались – и снова за работу. А парней, кого никак не могли разбудить, поливали холодной водой. «Два желания были у нас, молодых, в то военное время, – говорит Екатерина Михайловна, – выспаться и досыта наесться. Кормили плохо. Карточки на продукты полагались только семейным. А нам выдавали талоны на трехразовое питание, карточки мы бы сразу все проели. Деньги за питание высчитывали из зарплаты. Щи давали пустые, с запахом капусты. Кашу овсяную я долго не могла есть, потому что песок речной скрипел на зубах. Давали сыр плавленый, похожий на казеиновый клей. На второе иногда бывала картошка. Правда, норма хлеба была по 800 г в сутки, но чувство голода было постоянным. Наступал день получки, и мы бежали на базар, денег хватало на буханку хлеба и пол-литра кислого молока. Намажем простоквашу на хлеб, съедим – и опять голодные. Когда от голодного истощения не могли работать, нас по 10 человек помещали в отдельный барак, это была своего рода больница-санаторий. Здесь кормили нормальной пищей с мясом, освобождали от работы на 24 дня. Я такое «лечение» тоже проходила. А однажды мастер пожалел меня, такая я была маленькая, слабая, и отправил на работу в овощехранилище на несколько дней, там можно было вдоволь поесть морковки. На комбинате, в другом цеху, работали пленные немцы, они занимались изготовлением мебели. Их кормили значительно лучше, чем нас, по крайней мере, их обеды вкусно пахли мясом. Многие девушки не выдерживали невыносимых условий жизни, собирались группами и убегали домой, особенно если родные жили близко, в соседних областях. Однажды был такой редкий случай: десять наших девчонок собрали вещи и отправились в бега, а я пошла их провожать. Вернулась в барак, а меня уже ждут с расспросами. Первым делом спросили: «А ты, почему не побежала?» А куда я побегу? Дом-то у меня в Карелии. «Беглянок» всех нашли, вернули, осудили и дали срок за побег. А меня пожалели и перевели работать на токарный станок». И вот пришла долгожданная Победа. Жизнь после войны стала налаживаться. Девчат из землянки перевезли в общежитие. На заработанные деньги можно было уже нормально питаться, купить материал и заказать одежду, нарядную и модную. Не хотелось Екатерине уезжать из Магнитогорска, город большой, жизнь в нем бурлила. Но родные попросили вернуться в Кемь, заболела мама. Так, в 1949 году, закончилась «магниторгоская» страница ее жизни. Эти годы дали ей многое, научили мудрости жить среди людей, чутко воспринимать их радости и боль, научили умению любить и прощать. И хотя у Екатерины Михайловны в настоящее время нет семьи, она не знает, что такое одиночество. Она очень любит стихи. В этих поэтических строках своего рода кредо ее жизни: Мне не зря открылось с давних лет В жизни без стороннего участья: Без людей, дарящих людям свет, Не найти удачи мне и счастья. Знаю я и говорю другим: Одинокому и радость в муку. Люди рядом – подойдите к ним И на дружбу протяните руку. Потому что в большинстве своем, По своей необратимой сути Люди платят за добро добром, Благородны и красивы люди. С ними быть, доверье их ценя, До исхода дней, всегда и всюду – Нет награды выше для меня, Никогда об этом не забуду. В квартире Екатерины Михайловны внимание вошедшего сразу привлекает старинная фотография группы девушек, увеличенная с помощью компьютера. Девушки одеты по моде послевоенного времени. Фото 1946 года. В чертах молодых и красивых лиц – отсвет Победы, ее радостного торжества. Как будто и не было голода, лишений, бессонных ночей… Капа, Лиза, Маша, Стюра… С ними работала и дружила Екатерина Михайловна в Магнитогорске. Никого из них уже нет в живых. Но память о том ярком и трудном времени по-прежнему ее согревает… Н. ОКУЛОВА
